История о черепе, бюрократии и полёте над бездной абсурда
Псы войны принесли трофей. Череп воина. Хромированный золотыми коронками, обглоданный и чистый, как совесть прокурора.
Знаете, почему в России не снимают детективы? Потому что у нас сюжет всегда один: "Нашли труп. Это не он. Или он. Хер его знает. Давайте выпьем."
И вот тут начинается вся красота нашей комедии: всем очевидно, что надо закрывать дело, но у нас есть единственная живая родственница — сестра пропавшего. И она как будто специально объявила конкурс на лучший отрицательный взгляд: «Нет-нет, это не он!» — как будто видит на столе айфон, а думает: «а вдруг это калькулятор?» Она лучше всех умеет отрицать реальность.
Ну а следствие чуть-чуть скучает — ведь «пустяшное дело» снижает показатели по раскрываемости. У них такие KPI: «Если нет дела — снизить средний показатель драмы». Они такие: «Нам нужны зубы. По зубам узнаем, чей это череп. Это как профиль в соцсетях, только без лайков».
И вот вопрос: как транспортировать череп в Москву? Спецпочтой долго — там очередь, там декларации, там квитанция №342687 «за пересылку душевного спокойствия»... Сестра уже добралась до главы Комитета и говорит: «Мне подсовывают вместо брата непонятные останки!» А глава такой: «Мэм, мы уже предлагали вам альбом с памятными открытками».
Выход — гражданские авиалинии. Полетели.
В аэропорту время складывалось в кривую петлю. Казалось, что здесь всё — и багажная лента, и лица пассажиров, и запахи дьюти-фри — давно растворились в бесконечном перезапуске одного и того же уровня компьютерной игры, которую запускал сам Господь, уставший от вечности.
На экране плыло светящееся пятно, и оно упорно принимало разные формы. Сначала мяч. Потом люстра. Потом что-то вроде эмбриона из рекламы будущего. Но чем дольше она смотрела, тем очевиднее становилось: это череп. Человеческий.
Череп, тихо посмеиваясь изнутри коробки, сказал девушке прямо в её мозг: — Ну давай, угадай ещё. Может, я айфон? Может, я символ твоей жизни, которая тоже состоит из костей, обёрнутых во временную иллюзию плоти?
Девушка вздрогнула и моргнула. На экране снова был просто тёмный круг. Но из воздуха тут же появились два амбала из службы безопасности. Их лица были пустыми, как бланки, ожидающие печати. Они даже не говорили — просто стояли и излучали аурой вопрос: что есть груз, а что — жизнь?
Самолёт взлетел. Люди жевали орешки, пытались поймать сигнал интернета, думали о своих кредитах. В багажном отсеке тихо покачивалась коробка из-под люстры. И только она одна знала, что в полёте пассажир и груз неразделимы. Потому что вся цивилизация и есть перелёт с одного конца времени в другой. И в ручной клади каждого — свой череп.
Череп прилетает в Москву между чемоданами с грязным бельем и дьюти-фри. В коробке из-под люстры. С бумажкой сбоку: "Череп человеческий — 1 шт. По делу №...", документы в порядке, дело идёт дальше...
Я вот думаю: если бы этот череп мог говорить, что он бы сказал? Может: «Ребята, я устал от тундры, мне нужен Wi-Fi»? Или: «Прощай, Салехард — привет, метро „Профсоюзная"»?
И вот так, в мире, где люди платят бешеные деньги за доставку айфонов, человеческая голова летит эконом-классом из Салехарда в Москву. Потому что статистика — это святое.
В бюрократических системах всё можно упаковать, пронумеровать и приклеить ярлык. А жизнь — как ручная кладь: иногда ты приносишь с собой много тяжёлого, чего не видно на рентгене. И если что-то выглядит странно — проверьте бирку. А если бирки нет — позвоните в комитет, найдите сестру, или просто возьмите стаканчик — кому как нравится согреваться в полярную ночь.
А собаки — они, кстати, в этой истории — настоящие герои: те самые, кто доставил улики. Они вернулись, как вестерновые курьеры: «Мы нашли что-то, сэр. И это пахнет плохо, но интересно». Собаки на севере — лучшие в поиске остатков. Их можно нанять как частных детективов: «Нужен поиск? Берите хаски — они найдут всё, кроме сердца у человека, который прячет чувства».
Экран гаснет под звуки "Golden Brown" The Stranglers
КОНЕЦ